Читать книгу "Пять невест ректора  - Александра Черчень"

Он накинул на плечи камзол и уже практически вышел из палаты, остановившись на пороге и придержав дверь. Обернулся, посмотрел на меня весьма и весьма странно, а после сообщил:

– Мне пора вернуться к своим обязанностям.

– Ректорский пост не ждет, да, – несколько бледно улыбнулась я.

– Эдан Хрон вновь в Академии Триединства, так что я с радостью складываю с себя эти обязанности и возвращаюсь к прямым – охране внешнего периметра. И да… я зайду вечером.

Дверь хлопнула о косяк, закрываясь за широкой спиной мужчины, а я обмякла на подушках.

Радость от смены социального статуса прошла так же быстро как и появилась. Видимо, первая реакция была скорее бессознательная и эмоциональная в стиле – ура, я все же добилась своего! А потом включился мозг, который логично спросил: Добилась, молодец, но… а что теперь?

И правда, что?

Я неделю назад еще думала, что в обморок буду сползать при одном взгляде на этого мужчину. Месяц назад вообще считала, что самое сложное в покорении упыря – это не показывать отвращения. Ну действительно, а какие еще чувства могут быть у нормальной эльфийки к такому созданию?

Оказалось, что из меня так себе нормальная эльфийка.

В общем, я нервно закусила палец и отчаянно уставилась в потолок.

Оттуда на меня посмотрела призрачная морда… нави.

– А я вовремя, – прошелестела нежить, медленно просачиваясь сквозь перекрытия. – Фэй, я кажется не специалист, но выражение лица счастливой новобрачной… брачующейся… в общем молодой жены, должно быть несколько иным!

– Ты много видела молодых жен? – попыталась было улыбнуться я, но вышло все равно не очень бодро.

Навь кляксой стекла на пол, а после оформилась в привычные очертания. Уже не спрашивая, залезла на кровать и положила большую голову мне на бедро.

– Нет, но знаешь ли, если учитывать какое сокровище тебе досталось, то неприятно видеть печаль.

– Это не печаль, это… страх перед будущим, – внезапно я все же смогла сформулировать то, что меня беспокоило. – Наверное проблема в том, что все это время, происходящее воспринималось как увлекательная игра. Этакий квест, в котором нужно что-то сделать, и мне за это, конечно же, ничего не будет. Пикантную перчинку в процесс внесло также то, что мне действительно это все стало нравиться. Ты… и не только ты.

– Игра резко стала жизнью, и все теперь не так уж весело?

– Короче непонятно, что делать. Только что я с ним просто гуляла, а на следующий день уже умираю, и ему приходится на мне жениться, – я покрутила браслет на руке и неожиданно призналась. – Наверное, просто дело в том, что девочки совсем не так мечтают выходить замуж. Хочется красивой церемонии, гостей, родителей…

– Слез счастья в твоих прекрасных глазах и так далее, – покивала навь. – Знакомо, знакомо.

– Ты была замужем? – в священном ужасе посмотрела на мертвую собаку я.

– Тьфу! – с таким же страхом уставилась на меня красноглазая. – Фэй, вот ты умеешь съехать с темы разговора. Мне даже от предположения жутко стало! Я разом тебе сочувствовать начала. Если не брать в расчет Сибэля, то «замуж» – очень страшное слово.

Я тяжко вздохнула и свернулась калачиком вокруг головы Тали. Она вздернула уши торчком и заинтересованно на меня посмотрела, а после прокомментировала:

– Мышь, я тут поняла, что ты совершенно перестала меня бояться и даже не знаю, радоваться этому или огорчаться.

– А почему ты должна огорчаться?

– Ты очень завлекательно пугалась, – обмахнула пасть розовым языком Таль, а после чуть серьезнее добавила. – Ладно, я шучу. Ты сама по себе очень вкусная, во всех эмоциональных проявлениях.

Я лежала, пристально рассматривая навь. Не удержалась и протянула руку, осторожно проводя пальцем по короткой шерсти от лба к носу.

– Знаешь, Таль, периодически мне кажется, что ты гастрономическими предпочтениями оправдываешь личностный интерес. И не понимаю, почему он тебе кажется настолько позорным. Делает тебя саму уязвимой?

Навь несколько секунд пристально смотрела на меня, а после усмехнулась:

– Мда… в кого ж ты такая умная?

– В папу, – грустно вздохнула я. – И в данном случае, это тоже не комплимент.

– Не любишь родителя?

– Люблю. И он меня любит. Но странною, весьма прагматичной любовью.

– И это знакомо…

Я с любопытством посмотрела на Таль, но решила не задавать лишних вопросов, в конце концов, если все будет складываться хорошо, то у меня окажется более чем достаточно времени на разговоры по душам.

Так мы и пролежали, пока я не уснула.

И во сне мне виделась какая-то редкостная ересь!

Что я живу в склепе, притом Сибэль уговаривает меня наконец-то переехать в нормальный дом, а я почему-то сопротивляюсь. Навь тоже аргументирует, что Фэйниэль, дорогая, вообще-то это абсурдно, когда два представителя нежити уже перетащили свои вещички в новый особнячок, а ты одна в саркофаге, как умертвие последнее. Якобы, такие последствия отравлений, которые загоняли бы эльфов под землю и внушали любовь к склепам, они наблюдают впервые.

В общем проснулась я уже когда в комнате царил мрак, а за окнами плавали янтарные шары, освещая территорию Академии Триединства.

В кресле возле кровати сидела массивная мужская фигура, но я не испугалась даже в первый момент, узнав его на каком-то подсознательном уровне.

– Добрый вечер, – тихо поздоровалась я чуть хрипловатым со сна голосом и села на постели.

– Ты интересно спишь, – вдруг сказал Сибэль, и в его голосе отчетливо слышалась улыбка. – Почти как мышка.

– В смысле? – от такого нетипичного начала разговора я несколько растерялась.

– Ну, в том облике… когда ночевала со мной в склепе. Заба-а-авная, – в голосе Сибэля отчетливо слышалась улыбка. – Наверное, этим словом в принципе можно охарактеризовать все наше с тобой знакомство. Забавное.

И хотя это слово точно не то, что хотела бы услышать романтичная девушка… почему-то оно мне нравится. Хотя, быть может, дело в теплых интонациях в голосе мужчины? Я никогда еще не слышала их от него… это удивительно приятно.

– Ты меня спас, а я так и не поблагодарила, – вдруг тихо проговорила я, вглядываясь в темноту.

Привыкшие к полумраку глаза начали различать чуть больше, чем раньше. Серебряные волосы, красные искры в глазах, белую рубашку, что смотрелась самым ярким пятном в этот момент.

– Ты все еще можешь сказать спасибо, – он внезапно соскользнул с кресла на пол и положил обе руки на постель, оказавшись совсем близко. – И не только сказать.

От Сибэля свежо и горько пахло полынью и мятой. Едва ощутимо, но именно эти нотки заставляли неосознанно тянуться к нему, чтобы оценить все оттенки. И не только запахов…